опа-ча, чойто.
получается, дорогой дневничок, за время которое мы не виделись рос армия не только вытурила меня из насиженного местечка, но и ворвалась туда сама, пострелять из окон, стиралку с начала 2000х вывезти да прочие пожитки. надеюсь вкусные вам мамкины закатки — вы заставили эту женщину пол-зимы прожить во дворе, ребята, хотя раньше вы смеялись над теми же несмешными шутками петросяна, что и она.
расскажите мне про фейки и кто не прав, пожалуйста, очень такое люблю бомблю сама себя лично :з я к чему - еще последние годы по историям массовых убивец угорала, лол чуйка 228. такую и нате

Она выдыхает. Тяжко-тяжко, будто это требует больше сил, чем вместится в её теле. Выдыхает, и с выдохом её вырывается изо рта немного слюны, что-то более вязкое, теплое и красное с привкусом металла, сама жизнь, вместе с каким-то ругательством. Слово звучит больше бессильно, хотя явно должно бы значить что-то.
Она выдает снова — нервно и прерывисто, со странным словно булькающим звуком.
Этот выдох нравится ему намного больше.

400

От звука приятно щекочет под грудью, губы чуть расплываются. Она испугана, и знает, что все решения дальше — в его руках. Руках, сейчас нетерпеливо сжимающих руль. Ох, что он с ней сделает, как же позабавится! Даже даст ей шанс — нет ничего лучше, чем отбирать его, видеть, как гаснет надежда в их глазах, и ничего не остается, только страх перед их новым богом, настоящим вершителем судеб. Если бы они только знали — если бы все они знали, трепетали б, завидев его на улице, падали б ниц, где им и место, жалким нерешительным червям. Все они, каждый, хотели сделать кому-то больно, стать как он, больше-чем-человеком. Кишка тонка. Они все — черви, но почему-то цепляются за жизнь. Он бросает взгляд в зеркало — все еще связана, волосы с одной стороны будто мокрые, слиплись уродливыми колтунами — самое милое зрелище на свете. Она самая красивая в мире в это мгновение, самая желанная жертва для всех — и полностью в его распоряжении. Он ведет дальше, и веселый популярный мотивчик насвистывает почти мимо воли — если бы в его жизни хоть что-то происходило мимо воли. Он так не думает. И сразу после припева — о да, детка, не только цветами, разговорами да танцами может он наполнить собственную жизнь, совсем уж не только ими — говорит:
- Я остановлюсь на заправке. Будешь вести себя тихо — следующая остановка наша.
Она ничего не говорит, не мычит даже.
- Я с тобой разговариваю, шлюха. Хочешь жить — не раззевай пасть.
Он почти не задумывается об этом пока не говорит:
- Я знаю, где ты живешь. Прирежу твоих щенков во сне, если хоть пикнешь.
Идея звучит просто потрясающе, и горячее нетерпение разливается по центру тела и немного вниз. Как же здорово это будет — заставить мальца смотреть, а его сестру взять прямо в её маленькой кроватке. Отобрать у неё вообще все, вскрыть горло брату на её глазах, а потом… к концу реплики он не может скрыть придыхание — и она уже таращится на него полными ужаса глазами, уже что-то мычит. Ммм, как же сладко это звучит. Он думает еще раз: конечно, веревка у него с собой, но насколько же приятнее будет задушить своими руками. Можно будет чувствовать, как она перестает бороться в его руках, может, даже немного отпустить, просто чтобы продлить сладость агонии. Штаны чуть давят.
Мелькая огнями, мимо проезжает, явно торопясь на вызов, служебная машина. Напряжение в паху чуть слабнет, а вот чувство эйфории увеличивается. Он даже чуть облизывается.
Она смотрит на него в зеркало — в отчаянии, со слепой просьбой в глазах.
Он выдыхает — легко-легко, губы чуть складываются в улыбку, и лихо подмаргивает ей в зеркало. До заправки еще выдохов тридцать, немногим больше того, что им осталось.

@темы: автор старался!

---

с первым текстовым черновиком за дохуя меня.
однако здравствуйте.

---

С первым тестом за два года меня :з

Постхог, эпилог не учитывается, пьесса — тем более.
ГП, джен. Если продолжу — будет гарридрака.
Варнинги: ООС; автор долго не писал, так что всё у него неверибельно.



— Здравствуйте, мистер, — дама бросает быстрый взгляд на пергамент перед собой: слишком быстрый, чтобы успеть что-то прочесть, — Поттер. Расскажите немного о себе.
Гарри хочется рассмеяться ей в лицо: газеты всё ещё издают истории о нём, когда нужно повысить рейтинг. Всего одна новая подробность (совершенно свежий материал уже не найти: всю его жизнь уже обсосали вдоль и поперёк) — и выпуск расходится быстрее юбилейной партии шоколадных лягушек. Но Гарри берёт себя в руки.
— После окончания Хогварста я поступил в Академию авроров, — говорит он. — Закончил её с отличием, был одним из лучших в своём курсе. С тех пор ожидал, пока у вас не откроется набор новых сотруников — и вот я здесь.

500

Ведьма дружелюбно улыбается. Становится особенно заметно, что она миловидна.
— Большое спасибо, мистер Поттер. Расскажите, пожалуйста, о сложных ситуациях, в которые вы попадали. Как вам удавалось их решить?
Гарри хочется ткнуть её носом в одно из своих интервью, подарить книжку Риты или просто послать к чёрту — раз он сейчас здесь сидит, совершенно очевидно, что справлялся он со всем успешно. Но он только натянуто улыбается в ответ:
— Знаете, в Хогвартсе мне преподавал Зелья профессор Снейп. И, несмотря на то, что это был довольно сложный путь, в конце концов мы пришли к некоему взаимопонимаю. Я даже получил "Выше Ожидаемого" и прошёл курс Продвинутых Зелий.
— Большое спасибо, мистер Поттер. А как вы оцениваете себя в качестве боевого мага? И, сразу — смогли бы вы работать в команде?
— Думаю, отчёт из Академии будет объективнее меня, — пытается улыбаться Гарри.
Ведьма немного хмурится. Она жуёт губу, когда задаёт следующий вопрос.
— Почему вы решили стать аврором?
— Потому что я всю жизнь посвятил этому. Потому что Воландеморт преследовал меня с годовалого возраста. Потому что неизвестно, сколько его приспешников ещё разгуливают на свободе. Потому что — поправьте меня, если я ошибаюсь — статистика преступлений в магическом мире за последние десять лет выросла в семь раз, и с каждым кварталом только увеличивается. Потому что у меня это получается, и я хочу, чтобы все мы жили в мире получше сегодняшнего.
Ведьма словно бы отбрасывает всю свою наигранную неосведомленность. Теперь она смотрит на Гарри со смесью восхищения и жалости. Она делает круговое движение палочкой и окружает их завесой тайны в отличном исполнении, у Гермионы не получилось бы лучше.
— Мистер Поттер, вы же понимаете, что не подходите для работы под прикрытием? Ваш вид, ваш голос, ваши манеры и даже ваша палочка — всё это узнает с первого взгляда половина магического мира, а оставшаяся половина — со второго. Лучшее, что ждет вас в Аврорате — штабная работа. Вы в ней заинтересованы, мистер Поттер?
Она замолкает, ещё немного пристально смотрит на Гарри — он не может ничего сказать — затем снова обаятельно улыбается, поводит плечом (Завеса незаметно спадает) и продолжает:
— Пожалуйста, заполните этот пергамент. Не забудьте указать, какие именно должности вас интересуют и мы обязательно с вами свяжемся!
***
Когда ему приходит отказ, Гарри как раз запивает свою мечту бутылкой огневиски. Почти получается — ком спускается по горлу ниже.
***
Ещё через неделю его приглашают пройти конкурс на вакансию преподавателя в Академию Авроров. Всё это выглядит огромной подставой, так что в этот раз Гарри поступает умнее — берёт бутылку Огденского заранее.

@темы: ГП, фф: моё, автор старался!

---

Привет, дневничок с текстами. Ты меня и не помнишь уже, наверное.
Недавно я посмотрела фильм 1986 года "Девять с половиной недель". Этот пост — в его честь.

Элизабет запинается о него глазами и ловит сердце у самого горла. Во рту резко становится сухо.
И сколько не оборачивайся – всё ещё так.

662

Когда она бросает на него последний взгляд, по телу пробегает стая мурашек. В голове мелькает бессвязное «господи». Впрочем, его быстро вытесняет живой щебет Бет.

Вскоре он снова разрывает монотонное течение её жизни.
Она находит себя посреди кабаре, пьющей из чужих рук. Её переполняет восхитительное чувство, словно она делает что-то порочное – на виду у всех, средь бела дня! Он непринуждённо кормит и поит её из рук, словно в этом нет ничего из ряда вон. А для неё это маленькая авантюра.
Когда Джон достаёт, кажется, из ниоткуда, ту самую шаль, это немного похоже на волшебство. На сцену из фильма, а не жизнь. Губы сами по себе растягиваются во всю ширь.
– Не говори потом, что я тебя не предупреждал.
Разочарование, кисло-горькое, чувствуется у корня языка, когда он приводит её в очередное волшебное место – он словно бы не знает других – и принимается стелить постель. «Об этом предупреждал?» – рвётся с языка. Она сдерживается и переводит взгляд на простыни. Гладкие и накрахмаленные, они покрывают собой все девичьи чаянья.

– Сними платье, – говорит Джон совершенно обыденно пока она знакомит его со своей жизнью.
Она уже представляла это: жарким шепотом на ухо, нетерпеливым приказом («я сам»), поддразниванием между пятым и шестым бокалом, но никогда – буднично.
– Я завяжу тебе глаза, – говорит он.
У неё внутри всё жадно сжимается от смеси испуга, любопытства и предвкушения.

Рядом с Джоном нельзя оставаться спокойной. Её тело постоянно напряжено, в голове панически метаются мысли.
– Элизабет, – произносит он.
Всё её внимание одновременно заостряется и улетучивается. Она улыбается (получается неуверенно) и замолкает на середине слова: всё равно говорила, просто чтобы отогнать неловкость. Он молчит и улыбается – грудь сжимает, такой невозможно красивый. Если закрыть глаза, он таким и представляется: вот-вот заговорит, а на губах – самая ласковая на свете улыбка.

– Что Джон сделает сегодня? – шепчет она перед сном.
Звук неестественно застывает посреди пустой квартиры. Неловкость, впрочем, не проходит, стоит ему стихнуть.

Она чувствует себя, словно выиграла в лотерею (а потом – будто продала душу дьяволу; и так по кругу). Выиграла себя: уверенную, страстную, воплощенный секс, выиграла красивую жизнь, мечту любой девушки, а ещё – настоящую любовь. Полную безумств, неумолимой тяги, с головой, забитой мыслями о нём круглые сутки. Она ни на мгновение не остаётся равнодушной, жизнь искрит так, что ей и самой, бывает, достаётся.
Все говорят, что она выглядит лучше, что вид у неё – счастливый. Она только улыбается в ответ и глядит затуманенным взглядом ближе к полудню.
Если большинство людей живёт без этого, то – зачем?

Джон всё никак не запомнит, что ей нравится чай с молоком.

Собираясь, она медлит и то и дело замирает. Хочется остаться – и нельзя.
Наверное, даже не хочется, но уходить так горько, что внутри места не хватает.
Она корит себя последними словами – что соглашалась из раза в раз, что была счастлива, что полюбила. Что не ушла раньше, что сейчас задерживается.
Конечно, он начинает говорить. Ей бы не слышать, от этого будет только хуже, только горше, но она ничего не может поделать, не может удержать себя, и слёзы заливают лицо сплошным потоком, когда она говорит себе «это в последний раз».
Она продолжает собираться. Вещи бесполезно мелькают у неё в голове, иногда она спотыкается о них мыслями.
К черту вещи.
На самом деле от его слов не становится горше. Кажется, только разрастается пустота на месте, что раньше чувствовало. Только поэтому она находит в себе силы ответить.
– Слишком поздно, – говорит она.
Пусть пафосно – так и есть.
Она что-то ещё говорит – но это не важно, уже ничего важного между ними не произойдёт.
Поэтому когда он произносит это своё «люблю», внутри отзывается только саднящей печалью, только грустью не-прожитого. Уходя, она слышит своё имя: почти-шепот вслед. На пороге не сдержаться — оборачивается. В этот момент могло бы прозвучать «прощай, Джон» или «перестань придумывать для себя правила», но ей нечего сказать ни этому месту, ни этому человеку. Да и горло предусмотрительно придерживает когтистая лапа тоски.
Дверь закрывается почти беззвучно, отсекая, наверное, лучшую часть её жизни. А может, и худшую тоже. Наверняка только – любимую.

---

Одна из тонны зарисовок для Bri An, лучшего Шерлока на свете.
Драббл, Шерлок ВВС. Осторожно, !дети. !быт, !ниочемно.

Майкрофт похож на плюшевого медведя, когда Шерлоку восемь.
У брата есть мягкая-мягкая пижама: Шерлок приходит к нему зимними вечерами и молча ложится головой на колени. Майкрофт даже не хмыкает: продолжает что-то там выделять и чиркать в тексте. Спустя полчаса он, задумавшись, кладёт руку брату на вихры. Рука утопает. Майкрофта тут же осеняет блестящая идея.

+

— Хорошо, что ты толстый, — говорит Шерлок.
Майкрофт дёргается, но молчит. «Скукотища», — думает Шерлок. Немного поворачивает голову и вонзается зубами где-то выше колена. За это получает по голове — резкий небольный удар самими кончиками пальцев, какой достается кошке, если её нужно отучить от вредной привычки.
Шерлок резко садится, обменивается с братом пристальными взглядами. В конце концов, пожав плечами, снова роняет голову на мягкие колени.
Спустя четыре страницы Майкрофт по-стариковски хрустит шеей, молча встаёт и уходит.
Задремавший было Шерлок чувствует обиду — по-детски острую. На глаза самопроизвольно наворачиваются слёзы (да чего я, он всё равно вернётся, ну). Ему одиноко и холодно, и это ужасно несправедливо спросонья.
Возвращение Майкрофта сопровождается запахом какао. Шерлок украдкой вытирает слёзы и чувствует, как растянулись в улыбке губы. А потом — тепло от пледа и мягкие ноги под головой. Вскоре он засыпает снова. Майкрофт долго глядит, как брат улыбается во сне. В голове толкаются примечания, одно лучше другого, так что вскоре приходится тянуться за ручкой.
В тот день Майкрофт работал в разы продуктивнее обычного.

@темы: фф: моё, автор старался!, sher_locked

---

Весной всё такие счастливые, что в этом задыхаешься. А ещё — одуряюще много детей. Кто-то останавливается, умилённо пропуская карапуза в ярко-желтом комбинезоне. Полдня спустя малец яркими синими глазами отражает тебя в метро. Кажется, для него тебя нет — немного шевелишься, чтобы развеять это ощущение, и мужик-парень бросает на тебя недовольный взгляд. Да, так гораздо лучше.
Когда поезд прибывает, сначала сидишь в парке в центре: ждёшь, когда попустит. Середина рабочего дня, но туда-сюда всё равно снуют разные непонятно кто. Почему они не работают? С другой стороны, почему не работаешь ты? Отощелые за зиму голуби напрашиваются на очередной пир.
Так близко, что пошевелишься, и коснёшься, проезжает четырёхлетка на самокате. Отстраняешься.
Колени сжимает брезгливая дрожь.

---

Я не знаю, почему они называют это одним словом. Не представляю, как об этом вообще можно говорить. Для меня это было больно и страшно, страшно и больно, больше ничто.
Я ударилась затылком о твёрдое — в голове словно бы прибавилось веса. Я молчала почему-то сначала, но потом захлёбывалась криком. Я чувствовала, что могу кричать громче, что моё тело может. Почему-то не получалось.
Было очень стыдно. Грязно, стыдно, липко, больно. Такая странная и наружная и внутренняя боль одновременно.
Сейчас чувствую, словно это было — пластами. Снаружи у меня ломит руки и горят царапины; немного глубже — у меня внутри это, инородное. Где-то ещё я глотаю слёзы, сопли и всхлипы вперемешку, с хрипом рыдаю, совсем как в детстве "ну же, заметьте уже!". И, конечно, пласт, в котором я — это я. Ничто с блестящими глазами, вата и ничто.
Когда всё закончилось, он был рядом. Едва ощутимо касался пальцами. Никто не касался меня так трепетно раньше. Хотелось отстраниться, хотелось уйти, но я молча ждала рассвета. Времени, когда начнёт ходить утренний транспорт.
Сначала казалось, это нельзя пережить. Покуда ехала а маршрутке, и люди — они не знали, не знали, не знали. Какая-то женщина в темно-синем платке передала деньги за проезд. За проезд!
..Спустя сколько-то я пересилила себя и пошла в милицию. Не знаю, чего ожидала. Думала, что будет плохо, если вдруг с кем-то ещё... случится. У меня спросили: "имя, адрес знаете?". Им было смешно. Они говорили, "он что, показал оружие и всё?". Говорили: "как — угрожал? А курок взвёл?".
Это значило: ты сама хотела, а теперь на парня заяву накатать хочешь, шлюха. Под гогот — не могу вспомнить, что казалось им таким смешным, не получается — я ушла оттуда. Силы, которые я собирала по капле, чтобы прийти сюда и исполнить гражданский долг (я пообещала себе не полагаться на систему), с каждым выдохом оказывались только странным оцепенением, из-за которого я вообще не чувствовала границ своего тела.
Мне было — двадцать.

Такие дела.

С восьмым марта, котятки :з
Как вы смотрите на то, чтобы я вернулась?

---

Спустя, нуэм, год с лишним я снова хочу писать. Кстати, уже чувствую себя значительно уверенней и готовой делать это не только с фичками.
Впрочем.
Этот пост о том, что вы можете попросить у меня драббл и с большой вероятностью его получить. С вас - фандом (можно оригинальный), персонажи, ключевая фраза. Что-то можно упустить. Разумеется, оставляю окончательное решение писать/не писать за собой.
Узнаю заодно, есть ли тут ещё кто.
(Если вдруг вы просто хотите пофлудить - я всегда за, как вы знаете.)

---

а я тут слегка умир

Саске, Наруто, АУ, G, бессмыслица, пафос

236

Он стоит у Саске под дверью. Стучит: гулко, мерно, ровно, едва слышно. Трижды. Опускает кулак медленно.
Эй ты, - собирается начать Саске, - да охренел вконец. Не успевает: стоит ему припасть к глазку, как Узумаки выдаёт с той стороны двери:
- Впусти меня.
Сопротивление - тщательно выстроенное, в нужной степени наигранное, - рушится, как последнее неустойчивое соединение. Он молча открывает дверь, давя обеспокоенные вопросы ещё в мыслях.
Наруто молча проходит мимо, разувается, бросает обувь, где снял, делает несколько шагов, заходит в комнату Саске и падает, словно подкошенный: на колени, затем и вовсе плашмя, только голову отворачивает. Странно, в общем, себя ведет.
Саске заминается на пороге (в собственном доме, у родной спальни!) на мгновение-другое, но затем заходит тоже. Аккуратно обходит, садится. Несколько минут проводит в кресле на колёсиках, глядя на разлегшегося друга, затем вздыхает - не тяжело, но чуть громче обычного - и зарывается с головой в какие-то там свои дела.
Наруто лежит какое-то время, затем переворачивается на спину. Теперь он смотрит в потолок, где фосфорные звёздочки. Родители Саске всё ещё зовут эту комнату "детской", - вспоминает некстати. Потолок совершенно неинтересный, взгляду зацепиться негде: только в стыках обоев и на этих самых не горящих сейчас звёздочках.
Саске замер, едва услышав шорох от передвижения, отмер нескоро. Как только - повёл плечами со звучным хрустом, вернулся к этим своим непонятно, существующим ли, делам.
- Реветь только не начинай? - попросил безразлично.
А Наруто до этих слов и не хотелось.

@темы: драббл, АУ, Саске/Наруто, Наруто/Саске, Наруто

---

домашка

В "Как писать книги" Кинг даёт ситуацию, "домашнее задание".
Я сейчас сяду его писать и позже внесу написанное в пост или кину его в комментарии. Смысл вот в чём: давайте писать вместе? Мне очень интересно, во что разовьется эта история в руках разных людей.
Вы можете загуглить книгу и поискать по тексту "преамбула", например (достаточно редкоупотребляемое слово, которое точно есть в этом кусочке).
Для тех, кому лень, я запишу краткий конспект: только учтите, он уже будет искажен личным восприятием. Итак, поехали:
Действующие лица:
Джейн (наш основной персонаж, но знаем мы о ней достаточно ничего);
Дик (её муж; с первого взгляда идеален, однако вспыльчив, "мелочно властен", если захотите - параноик).
Преамбула:
Негативные качества Дика проявляются в первые годы брака (мелочные стычки); утихают после рождения дочери, однако после вновь проявляются. Утомлённая, Джейн разрывает брак.
..после, в результате чего-то особенно скандального (публичное избиение?), Дика сажают.
Ситуация:
Джейн отвозит дочь к подруге на день рождения, возвращается в дом (откуда у неё дом? её ли он?; почему у неё свободный день?). Она надеется поспать, но покуда она заходит домой, её что-то настораживает, так что она идёт заварить себе травяной чай. "А сможете использовать кипящий чайник на плите? Может быть, может быть." По ящику - новости. Из городской тюрьмы сбежали, и Джейн наверняка знает, кто. Дик. Она наконец понимает причину своей тревоги: лосьон для волос "Виталис".
Она сидит в кресле, слышит шаги, и думает: "Только Дик постарался бы показать, что с ним всегда лосьон для волос, даже в тюрьме".

Чертовски жаль, что я плохо прописываю эмоции и не умею совсем вызывать страх. Это сразу отсекает с десяток альтернативных концовок.(

Вот. Каждому, кто возьмется - что будет в моих силах. Черт, я могу приехать в гости и привезти собственноручно приготовленные печеньки.
В общем, мне очень хочется, чтобы это писали. Давайте-давайте-давайте? *щенячьи глазки*
В качестве заклинания: ..УБИЙСТВО ДЖЕЙН НЕ ПРИНЕСЕТ ТЕБЕ... ДИК, ЧТО ТЫ ДЕЛАЕШЬ?11

---

Немного зареал: первый универский год кончился; сессия закрыта. В общем, масштабное нечего делать.
По этому поводу:
а) очень хочется писать, но страшно и не выходит.
как следствие:
б) было бы здорово, если бы вы мне посоветовали что делать как жить дальше что определяет бытие каких-нибудь замечательных книг/фф/аниме/манги/прочими способами вселенных.
ну, или что делать. потому что перечень приходящих мне в голову бессмысленных занятий быстро подходит к концу.
ещё со мной можно просто поговорить, например. или напомнить о чём-то, что я давно обещала сделать.

@темы: флудерастное

---

Я ужасно хочу прокомментировать эти вещи, но они мне пока что слишком нравятся.


Спорим, я стану Хокаге?
)


Не могу выбрать персонажа.


Хотя первым для меня был другой (ссылка во вконтакт) концерт, так что он кажется мне правильнее. Ерунда, кончено.

Разумеется, все это здесь - потому что они охуенны для тварческого домысливания, модфицирования, вырывания из контекста и проч-проч-проч.
Для меня, в общем.

@темы: другое, визуальное, флудерастное

---

Заканчиваю "Как писать книги" Кинга.
Тристапятьсот раз согласна практически по всем пунктам. Единственное, чем он меня пока что действительно и всерьёз испугал - настоятельная рекомендация избегать наречий. Я с этим пунктом несогласна да ещё и как. Кроме того, думала о оформлении диалога. Кинг настаивает, что "он сказал" и прочие "она сказала" - збс, а вот, к примеру, "задохнулась возмущением она" посасывает. Но примеры меня в этом случае убедили. Нет, ну вот с какого бы это хрена "он закрыл дверь" пизже "он резко закрыл дверь"? Я совершенно и категорически не вижу, в каком бы это месте.
Вообще, что хочу сказать - по мне, годная книженция. Я отчего-то Кинга уважаю, хотя бралась за его книги трижды и ни разу дальше тридцатой станицы не продвинулась. Зато "Как писать книги" лично для меня, например, озвучила многие до того интуитивно понятные вещи, за что книксен. А вот глубокий реверанс - за признание, что, чуваки, не все могут писать.
Серьёзно, некоторым стоит просто. Перестать. Мучить окружающих.
Давайте скажем это вслух: мне тоже. Я свою графоманью природу осознаю и признаю, отвяньте.
По окончании замурчательной лекции, уверенная, что ничего из неё не вынесла, пошла смотреть заявки на строчниках. Неплохие нашла, пару вполне себе интересных - тоже. И ни одной такой, которую хотелось ы написать =\

@темы: как захватить Марс ножом и маргариткой, флудерастное

---

Здравствуйте, няши.
Первое, что я хочу сделать - заплакать.
Почему? Ну, во-первых, потому что нихренища у меня не пишется, ничего не получается, сношу слова и предложения еще в голове, а писать хочется, тянет, и простонемогукакмнехудо.
Спасибо, что выслушали :3
А теперь, черт подери, во-вторых. Если здесь кто-нибудь не знает, учусь я ..поступить мне довелось на философский. Ну что, думаете вы? О, так я же отвечу ^^
Пять семестров логики, вот что <3
В общем, это моё во-вторых.

Название: (Формальная) логика
Рейтинг: G
Размерность: драббл
Персонажи: Наруто, Саске.
Предупреждения: для понимания неплохо бы знать, что такое логический квадрат и вообще иметь базовые представления о формальной логике высказываний. АУ, ООС.
От персонажей снова остались одни имена и угадайте, кого это волнует?

~650

Когда Наруто является на он-понятия-не-имеет-какую-по-факту-но-для-него-первую лекцию по логике, он озадачен, смущен и ошарашен. И слегка заинтригован. Логические законы видятся ему неким Главным Способом Правильного Мышления, а к Аристотелю он мгновенно проникается слегка брезгливым уважением.
Ведущая лекцию преподаватель ("Саске, Саске, как её зовут? — Шизуне-сан, придурок. Она же наша куратор.") кажется строгой, но понимающей - в общем, на первом курсе, как кажется Наруто, нет ни одного предмета важнее и нужнее логики.
Всю дорогу в общагу он расписывает Саске, своему соседу по комнате, как ему понравился предмет. И даже порывается взять конспекты и что-то там переписать. Саске согласно мычит, кое-где угукает, и, на удивление, не огрызается. Как позже окажется - потому что мимо ушей всё пропустил.
В комнату Наруто вторгается небольшим ураганом - сносит по пути стул, задевает, еда не переворачивая полку для обуви, пинает мимоходом заботливо притащенный Саске из дому ковёр, швыряет сумку на кровать, роняет что-то из карманов, почти спотыкается о мусорку.
Саске в ответ на это безобразие морщится, ворчит что-то едва слышно (голос у него при этом улыбающийся), затем он садится, мимоходом поднимая нарутовы ключи и оставляя их на крохотном никогда-не-загаживаемом участке на подоконнике и включает свой ноут.
Наруто всё трещит о логике, затем у него (как и каждый вечер) начинает звонить телефон.
Друзья Наруто - огромная куча, среди которых, по мнению Саске, непозволительно много скорее знакомых, - звонят ему не то, чтобы часто. Примерно раз в неделю-две на каждого, но у придурка их такая куча, что каждый вечер для Саске проходит в изматывающем трёпе.
Если точнее - в берушах.
***
Саске любит логику.
Он, конечно, понимает всё её несовершенство - в конце концов, как синтетический язык, она во многом недостаточно полна - но она для него больше всего, что они сейчас изучают, походит на матан, и оттого несколько роднее остальных предметов.
В конце концов преподаватель обещает ему сотню и отпускает с лекций.
У Саске дергаются оба верхних века.
Вечерами он продолжает читать учебники по логике, а свой конспект в порыве альтруизма отдает Наруто. (Отдает, разумеется, чтобы тот отксерил, но обратно уже не ждет.)
***
В один из вечеров Наруто вваливается в комнату непривычно задумчивый и одновременно возмущенный сверх всякой меры.
- Некоторые цитрусовые есть апельсины! - заявляет он с порога. Очень громко заявляет.
Саске, насмешливо приподняв брови, осматривает его с ног до головы (именно в таком порядке, что с его стороны означает крайнее пренебрежение) и глубокомысленно корчит издевательски-вопросительное выражение лица, но по нему видно, что он заинтригован.
Наруто как-то совсем уж несчастно шмыгает носом (уже холодает, но, разумеется, никаких признаков отопления в общаге и в помине не наблюдается) и ничего не отвечает.
Он весь вечер сидит перед изображением логического квадрата и всё повторяет "некоторые апельсины есть цитрусовые". Иногда нецензурнее.
***
Саске теряет терпение.
- Какой же ты всё-таки идиот.
И затем снова:
- Вверху - общие утверждения, внизу - частные, справа - отрицательные, слева - утвердительные. Типы возможных отношений - субконтрастность, противоречие, подчинение, противопоставление. Частные утверждения не могут быть одновременно ложными, общие - одновременно истинными. Понятно?
Наруто мрачно глядит на него исподлобья.
Саске готов биться головой о стену. Для него собственные слова уже звучат как "бла-бла-бла", но ведь до того он всё объяснил, разжевал и даже схему нарисовал!
- Ладно, проехали. Видишь квадратик? Рядом с ним две стрелочки: она ведет вверх, другая - вниз. Та, что ведет вверх - перечеркнута. Это означает, что так делать нельзя. Как если бы этот квадратик был железной дорогой, но вверх по ней паровозику двигаться было бы невозможно.
Наруто смотрит на него, как на умалишенного:
- Это всё ещё не объясняет, как от утверждения "Все апельсины - цитрусовые" можно перейти к "Некоторые апельсины цитрусовые". Я всю жизнь ем апельсины и нецитрусовые среди них мне что-то не попадались!
- Это движение вниз, - говорит Саске, - туда, где паравозик не ходит.
Наруто смотрит на него как на умалишенного и с примесью обиды во взгляде.
А потом говорит:
- А знаешь, Саске, это определение через метафору.*
Саске открывает рот. Снова закрывает.
А затем плюет на всё и приходит на следующую пару: узнавать, какие же, черт бы их драл, такие апельсины являются нецитрусовыми.

* одна из логических ошибок - определение через метафору/неизвестное.

@темы: драббл, АУ, Саске/Наруто, Наруто/Саске, фф: моё, Наруто

---

На самом деле мне уже очень, очень, очень давно не пишется.
И то, что теперь иногда накрывает, лично для меня - маленькое чудо.

Мне бы очень хотелось, услышать ваше мнение, сколь бы нелицеприятным оно ни было.
Потому что я осознаю, что, во-первых, давно не писала. И что, во-вторых, у меня сейчас в голове такая каша, что я не знаю, как мне смотреть на мир. Так что вот.
Зарисовки оригинального типа, бессвязны, маловразумительны, флаффны.

#4

282

Её пальцы, кажется, гнутся во все стороны, ломаются, крошатся на мельчайшие частички.
Из-под них грядет музыка.
Мягкая-мягкая, плавная, похожая на поток густой жидкости – мёда, возможно, - она, расплываясь, заволакивает собой всё пространство. Маленькая душная комната под завязку наполнена летним жаром, сухим, но удивительно живым запахом лета. Музыкой.
До пощипывания в носу красиво.
- Сыграй мне еще, - шепчут ей.
Она улыбается – мягко, немного вымучено-устало, и за этой улыбкой кажется – у неё лицо ангела. Это, впрочем, не так, совсем не так – у неё угрюмые слишком грубые черты, некрасиво-тонкие губы, глаза слишком навыкате.
Ангельские у неё только руки.
Нежные, всегда прохладные, ловкие. С длинными пальцами, аккуратными крупными ногтевыми пластинами, с очаровательной родинкой на безымянном пальце.
Эти руки созданы, чтобы на них смотрели.
Они летают над клавишами, вместе с ними изгибается всё её тело; звук рождается где-то под диафрагмой, словно она поёт – громкий, переливчатый, словно птичье пение.
Этот звук минует уши, пробирается сразу под веки, к нервным окончаниям, дергает за ниточки, так, что тело само поддается вслед за музыкой. Уже не её тело.
Кажется, это играет в голове. Там не остаётся ничего, кроме звуков, может – вообще ничего.
И она играет, играет, играет, играет ещё долго после того, как закончила.

И старый инструмент стоит на месте: грязный, расстроенный, не рабочий. И дом покрывается пылью, грязью, выбитым стеклом, плесенью, насекомыми. Крысы быстро покидают его, привлеченные куда более жилыми и богатыми съестным местными помойками.
Много лет проходит с тех пор.
И леденяще-холодной зимой, освещенный отблесками чуждых ему огней, полный переживаний от не-его праздников, этот дом все ещё, где-то глубже пыли, плесени, гнилости и копоти, пахнет душным летним садом, где кто-то шепчет: «сыграй мне ещё».
И она улыбается – немного вымученно, слегка устало, но очень-очень счастливо.
И играет, играет, играет.


#3

170

Она закидывает ноги на стол, откидывается назад в кресле и стреляет из сложенных в «пистолет» пальцев.
- «Паф», - говорит. – Ты убит, - ухмыляется довольно.
Её чуть волнистые густые темно-каштановые до шоколадно-коричневого волосы растекаются по естественному в этом месте наверняка баснословно дорогому креслу, переливаясь, словно здесь снимают рекламу шампуня. Честное слово, наверняка половина её партнеров западала именно на волосы.
- Иди к черту, дорогая. Я в бронежилете.
Она в ответ пожимает плечами, легким движением беззвучно (она всё старается делать беззвучно – иногда у неё даже выходит) снимает со стола ноги, крутится на кресле, являя миру эдакую непринужденно-довольную версию себя.
В гангстерском офисе. Запертой.
- А икс-боксы здесь есть? Я бы сыграла.
Он в это время думает – как они здесь оказались? Как в дерьмовом боевике, право слово. Почему ещё не избиты? Почему одеты – самое оно для голливидского блокбастера?
Всё кажется до идиотизма, до «кажется-мне-это-снится» ощущения наигранным.
Господи, - выдает он. И поддерживает:
- Сейчас поищу, дорогая.
И это второй раз в жизни, когда он зовёт её «дорогой». Лишь бы третьего не представилось.

#The Killers – Mr. Brightside

#2

214

- Отпусти, - говорит.
Смотрит требовательно, почти что зло, немного ищуще. Словно бы подгоняет. «Ну же, чего ждешь» или какое-нибудь «быстро» говорит этот взгляд – и ни звуком больше.
Глаза – грозово-серые, похожие на нахмурившееся непогодой небо – не по годам холодны.
Спутница – почти пожило выглядящая в свои тридцать с хвостиком лет в семь-десять женщина, – смотрит на ребенка ошарашено, недоверчиво, в чем-то испуганно. Не спонтанностью и едва ли требовательностью - поди пойми, что пугает этих взрослых вообще.
- Пусти, - повторяет.
Голос не становится громче, даже близко нет, только тверже. Мышцы у нижнего века напрягаются – не до прищура, но всё же. И снова – взгляд-требование-о-повиновении.
Лицо ребенка совсем не подходит этим глазам – ни ровная, без единой ещё родинки или следа другого порядка, кожа, ни мягкие очертания лица, ни идеально-ровный, без единой не-плавной линии, нос, ни естественно-густоватые, местами выгоревшие до белизны золотистые брови. И меньше всего – даже на вид мягкие, ровнехонькие, словно завитые и намеренно затем уложенные, золотистые кудри. А ещё – манера держать себя. Непринужденная идеально-ровная осанка, вольно висящие по обе стороны туловища готовые вот-вот вскинуться руки, слегка приподняты подбородок.
Это скорее правитель, чем ребенок. Политик, управляющий, властитель собственной жизни и людей вокруг – черт его знает.
Но повторять в третий раз ему не приходятся.
Его отпускают.
Столько раз, сколько он просит. И неважно, хочется ли ему, ребенку-который-взрослый, этого впоследствии.

#current music: acoustic of the Sixx Am – Life is Beautiful

#1

166

У неё очень холодные руки.
Словно бы окунутые в ледяную воду мёрзлые. Дрожат ещё иногда.
Мелко-мелко едва заметно подрагивают. Это было бы похоже на болезнь, если бы было похоже на что-то вообще.
Когда эти руки касаются тебя в самых личных родных и интимных местах, кажется, эта дрожь передаётся тебе. Кажется, вся поверхность кожи начинает резонировать в ответ. Кажется, мир может катиться к чертям.
Её волосы удивительно пахнут. Пудрой.
Суховатый, едва-едва терпкий запах. Напоминает лето, подростковый период, детское восхищение матерью.
Эти волосы хочется перебирать не переставая.
Разбирать на пряди, на волосинки, наматывать на кулак, пропускать между пальцами, прослеживать – от мягких упрямых корней по самые жестковатые колючие кончики. Так, что отдельные волосинки остаются торчать торчком, наэлектризированные.
Смеется она грудным смехом. Мягким, глубоким, отдающим почему-то вербеной.
Смотришь на неё – и видишь всю.
Не колышущиеся от смеха груди, не освещенное дневным светом лицо, не наверняка даже в такую теплую погоду замерзшие руки, не торчащую из рубашки красную нить – всю её.
То, что она.
Или, может, то, чем никогда не будет.

#current music: 65daysofstatic – Fix the Sky a Little


На самом деле все эти штуки неприлично сильно полны рефлексии, аффтара в них просто до отвращения много и... И мне правда очень важно узнать, что я где не так сделала, отчиается ли оно от моих предыдущих текстов и чем, такое всякое.
Вот.

@темы: драббл, другое, околофандомное, автор старался!

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Если кто-нибудь помнит, в прошлом или позапрошлом году я на этот счет даже интересовалась. Ура-ура! Наконец
Там, кстати, чудные баннеры, нельзя не утащить.)

На самом деле я хотела написать, что бросаю фандомную деятельность, предупредить, что вести днявочку всё-таки буду, пусть и редко, но, видимо, не судьба. Наруто-фандом, я всё ещё с тобой :з Не очень-то активно, но всё же.
Если вдруг кому-нибудь интересно, с прошлого четверга я настолько в загуле, что не ночую дома, а сегодня - достаточно, чтобы быть от места, которое сейчас зову домом, в 16 часах езды. В общем, сказать, что мне до интернетов - ничего не сказать, я на грани того, чтобы вести себя как дяденьки, с какими тусуюсь. Не менять одежду сутками и бывать в душе раз в дней эн то есть.

Всем бобра, хочу чего написать по Нацуме и - что-нибудь новенькое стоящее в фандоме? Рекомендательные посты о РСИЯ? Посоветуйте мне что-нибудь, пожалуйста, я не могу больше читать Канта чтоб он воскрес и снова умер.
Всех люблю, всегда ваш, все дела.

---

09.08.2012 в 00:36

Пишет  Юный Касталиец:


URL

Осторожно, всё ещё ахтунг и не вычитано.
И я всё ещё думою о текстах по Тин Вулфу. Правда =="
Ау, ООС, по картинке, авторское видение (то есть: ещё раз ООС), авторский русский, всё что ещё найдете - ваше.
Оригинальные персонажи - у дядечки Кишимото, все дела.
о, btw. PG-13 за лексику, упоминание гомогеев и прочий аффтарский произвол.

Пишет  Диклониус:

09.08.2012 в 01:40

ахтунг! черновик, не вычитано, альтернативная точка зрения, афтыр люто-бешенно дрочет на Харуно-тян

осторожно, ахтунг. 625

Как-то незаметно все они ужасно изменились. Наруто даже не скажет, когда - за лето, за жизнь, в течении часа. Но сейчас всё иначе.
Староста-Сакура, Сакура-правильная девочка, теперь смолит как паровоз что-то со сладковатым привкусом, сама его закручивая.
Она набивает татуировки в блестящем чистотой салоне, где в каждом углу - забитые ею пепельницы. Лучший мастер, смеясь совершенно не изменившимся, совсем не прокуренным голосом, она рассказывает, как училась - клиенты, мол, приходили зарёванные, как целки после первого свидания. Когда она смеется - легким девичьим переливом, и её груди, ещё более заманчивые, чем семь лет назад, невесомо колышутся - позвякивают мелодично браслеты, ловит зайчика стекляшка на пальце, таинственно мерцают вплетённые в привычно-яркие волосы перья.
Она напоминает экзотическую птицу, только дышит не туманами, а пеплом.
Проходя мимо на встрече выпускников, она хлопает Наруто по спине с едва сдерживаемой силой - совсем как в старые добрые - и спихивает его Учихе почти-в-объятья, после чего, хихикая, как делала это всегда, уходит. Её бедра колышутся с едва сдерживаемым призывом.
Наруто, глупо улыбаясь, поднимает глаза.
И впяливается, буквально врезается взглядом. Глаза Саске - о, да кто бы не продал душу за такие глаза? - сфокусированы на нём, и весь мир в это время где-то за слоем ваты в ушах.
Наруто позволяет своему телу помлеть минутку - Учиха, что не говори, был его первой ещё не осознанной мужской влюблённостью - а потом отстраняется. Сейчас Саске выглядит куда как более вызывающе, чем раньше - скромный прокол в ушах сменился на тоннели, в привычно прокусанных тонких губах призывно блестит пирсинг. Только вид - потерянный и заброшенный - выдаёт, что Учиха, мистер Я Знаю Чего Хочу, Чего И Вам Желаю, А Теперь Прочь С Моей Дороги, тоже не туда пошёл, куда все его вели.
Наруто слышал, что, закончив юридический и пару лет где-то отбатрачив, Саске теперь получает второе высшее - филосовское, кстати. Учится на дневном стационаре, не женат, девушками не интересуется, партнера нет, - как сообщила ему, пьяно подмигивая обоими глазами поочередно, информатор. Ино, первая красавица, вышла замуж неудачно, и теперь запивает вместе с Сакурой детские мечты.
- Ублюдок, - приветствует наконец Наруто.
Учиха настороженно кивает - волосы его теперь лежат мягче, парфюм пахнет более терпко (а раньше Первый Ботаник На Деревне разве собственным запахом не обходился?), и Наруто он сейчас даже немного раздражает.
Так что Узумаки бросает зашуганого, как ученик средней школы на вечеринке для взрослых, Саске на произвол судьбы, и двигается к столу с пуншем дальше.
Толпа - гомонящие лица, прыгающие по всему спектру голоса, выдающая хозяев одежда, усталые и злорадные лица - мелькает вокруг, вроде бы давая ему продвигаться, но всё равно оставляя ощущение, что его проглотили с влажным кваком.
Наруто кутается в теплую кофту - мда, в Италии было как-то попроще с погодой.
О, вы наконец созрели послушать и о нём?
Ну, он теперь то дизайнер, то стилист, неплохо продается, пару раз был художником по костюмам в известных американских сериалах (честное слово, вы не представляете, сколько мороки в том, чтобы заставить людей носить вещи, а не тряпки) - так что на жизнь ему жаловаться не приходится. И кто, казало бы, ожидал от главного пройдохи, а?
- Эй, - чувствует Наруто чужую хватку на своей руке. Голос кажется ему смутно знакомым, но сквозь года он пробивается плохо.
(Оборачиваясь, Наруто снова видит Учиху. И что ему надо?)
Саске улыбается - в усмешке кроется тень бывшей наглости, но над ней - куча зловонной, как навоз, неуверенности - и говорит то, что заставило бы сердце Наруто-семь-лет-назад остановиться:
- Выпьем?
И Наруто отвечает, задерживаясь взглядом на значке у Саске на сумке (серьёзно - значке?) :
- Как-нибудь в другой раз, умник.
Уходя, Наруто цепляется взглядом о грязно-серый дым от сигареты Сакуры, и думает, что, может быть, действительно "в другой раз". И что, может, он всё ещё помнит, что Саске хотел посмотреть на Италию.
Может. Наруто ещё не решил.

И завершающим аккордом:

URL комментария

@темы: драббл, АУ, Саске/Наруто, Наруто/Саске, фф: моё, Наруто, визуальное

---

Народ, а народ. Кому не жалко покидать заявки - обещаю исполнить их совсем паршиво - чтобы ваша покорная могла расписаться?)
А то на фесты с такой проблемой лезть, сами понимаете, некомильфо.
Обещаю любить заказчиков долго и нежно, а со временем, (через полгода где-то х)) когда действительно вернусь в колею, исполнить заявки (эти или любые другие) снова, уже прикладывая всё имеющиеся в наличии усилия.

Ограничений на выбор фандома не ставлю, но работать буду только с тем, что знаю, сами понимаете. Ориджиналы тоже можно, но тут уж попытайтесь использовать что-нибудь эмоционально цепляющее. Гет, фем, слеш, джен, рейтинг - я постараюсь всё сделать.
Только, пожалуйста, не просите ничего святого. По "Дому, в котором...", например, я писать категорически откажусь: слишком люблю персонажей, чтобы их поганить. Так что вот. Чтоугодно, не крэк, не по "Дому..." и как скажете.
Пожаааалуйста?
Мимокрокодилы, вам тоже будут рады ^^

@темы: флудерастное

---

Я, если что, всё ещё живое. Вести эту днявочку продолжу скорее всего к сентябрю, может раньше\позже. Начну, вероятно, с чего-то безмерно сентиментального, романтишного и барышневсего. Из-за приличного перерыва оно будет фигово написанное, по причинам, которые я оставлю при себе, её и жутко корявым.
Чтобы как-нибудь оправдаться, я его, пожалуй, фемслешем сделаю.)

А пока что я порекомендую две вещи.
Первая - это "Дом, в котором..." Мариам Петросян.
Когда у меня спросили, смешная ли книга, и потом удивлённо поинтересовались, а чо это тогда автор - Петросян, мне очень сильно захотелось убивать. Или совершать действия насильственного характера, преследующие целью нанесение субъекту тяжелых физических и моральных травм.
О чём речь вы можете загуглить, почитать в википедии или начиттерить любым другим образом. Я скажу только - читайте.
Сделать это, если что, можно и на тривиальном либрусеке.
А вторая - фанфик по ГП.
Эта штука охуенна, охуенна, охуенна. (Я могу сказать это снова. И ещё раз. Или несколько.) Единственное что, мне не очень нравится перевод. Он прямо-таки несёт переводом. А, гм, точно. Нормальные люди ещё название говорят. Это HP and the Methods of Rationality (перевод).
А автор его - Юдковски. И, если верить Сэлинджеру, (а кем нужно быть, чтобы не верить Сэлинджеру?) это один из лучших авторов, которых я в жизни читала.

@темы: ГП, ффшен: чужое, обзорное, флудерастное